Торин Эйкинскъялди

The Beleifs and the Notions of the Fair Eldar.

(Или несколько страниц Книг Знаний Элдар)

(Палантир №13-14)

Заранее извиняюсь за
некоторую спутанность
этих мыслей.
Автор
Леонид Кораблев (США), «Имрам»
(Иллюстрация к поэме Дж.Р.Р.Толкина)
© 1996, Леонид Кораблев
(публикуется с любезного
разрешения автора)
О том, были ли Эльфы на самом деле или нет, можно спорить, и спорить долго. Сам Толкин, кажется, колебался и часто говорил на этот счет разные, противоречивые (или на первый взгляд кажущиеся такими) вещи. Так, в эссе «О Волшебных Историях» он говорит об Эльфийском искусстве создания вторичной реальности (sub-creation) так, что из слов его однозначно следует – он описывает реальную культуру реального Народа. Вспомним хотя бы такие фразы: «Совсем другое дело – «Феерийская драма», пьесы, которые Эльфы, согласно многочисленным свидетельствам (выделено мною – Т.Э.) показывали Людям». И чуть ниже: «По крайней мере, сами они свободны от иллюзии. Для них это – род Искусства, отличный от Чародейства и Волшебства в собственном смысле этих слов»1. Так-то вот! А в «Письмах» Толкин говорит, что «Эльфы олицетворяют, как бы, одну сторону человеческой натуры, обращенную к искусству, эстетике и чистой науке…»2 Хотя последняя цитата взята из письма издателю и, возможно, Толкин вовсе и не собирался открывать ему своих истинных взглядов. Ну и, естественно, вспомним мы и ту замечательную по красоте интерпретацию легенды о святом Брандане, что видим мы в толкиновском «Имраме». Современные западные исследователи, похоже, не задаются вопросом об Эльфах всерьез. Мы видим множество зарубежных публикаций об Эльфийском языке (так, журналы «Vinyar Tengwar» и «Parma Eldalamberon», в последнем из которых появился недавно словарь Нолдорина пера самого Толкина («Gnomish Lexicon»)), но все они обращают внимание лишь на внешнюю сторону Эльфийской культуры, полагая само собой разумеющимся что все, что можно придумать и изобрести в рамках описанного Толкином – возможно (если они полагают не так – я извиняюсь, но мне сие частенько кажется). И лишь отдельные исследователи-оригиналы, ибо нужно быть смелым и оригинальным, чтобы открыто заявить о своих странных взглядах, полагают существование Эльфов реальным, по крайней мере – в прошлом. Таков Леонид Кораблев – прекрасный художник и лингвист из России, ныне живущий в США, который сейчас, сколь мне ведомо работает над книгой об упоминаниях Прекрасного Народа, сохранившихся в разнообразных средневековых источниках. Я же полагаю, что Эльфы и ныне существуют и ходят среди нас (а иногда съедают наши запасы провизии). Однако эта тема – тема слишком серьезная, чтобы говорить о ней во введении в небольшую статью. Помяну здесь лишь о нескольких моментах, которые суть таковы:
Полагая, что Эльфы реальны, я считаю, разумеется, невозможным придумывать и рассказывать о них все, что будет угодно моей душе. Душе моей такое придумывание, признаюсь вам, вообще неугодно. Поэтому все, что говорится ниже, опирается на источники – из тех, что мне, волею судеб, оказались доступны. При этом я поневоле оказываюсь в положении средневекового исследователя, то есть исследователя, столь ограниченного в материалах, так что он просто вынужден иногда домысливать слишком многое, чтобы не быть слишком отрывочным в своих суждениях. Если такие книги, как «Morgoth’s Ring», в который вошло замечательное произведение «Laws and Customs», то бишь «Обычаи и установления» Эльфов, и есть в России, то мне они недоступны (вроде бы что-то из всего этого есть у господина Перумова. Николай Даниилович, не пустите ли поработать к себе в библиотеку?). И даже при этом постараюсь я быть не голословным. Я опираюсь и на то общее представление об Эльфах, что за те годы, кои тема сия меня волнует, сложилось у меня, на то понятие, Notion, которое возникает, по моему убеждению, в глубине сознания каждого, кто с книгами Толкина проводит хоть немного времени. Но, несмотря на это все, рассуждения и мысли мои будут иногда невнятны по крайней мере многим читателям, если не всем, ибо я и не стремился привести их в какую бы-то ни было четкую систему – уж слишком это было бы не по-Эльфийски. Итак, теперь об источниках. Понятно, что рассуждения об Эльфах самого Толкина, по крайней мере те, что мы находим в письмах, это источник надежный. Но не слишком-то. Ибо многое в письмах не говорится – и я прекрасно понимаю почему, ибо кто стал бы глубины сердца своего раскрывать издателям и даже читателям, пусть восхищенным? Гораздо более важный материал для размышления о том, что же Толкин имел в виду, когда говорил то или иное, дают те слова, которыми это сказано (я разумею, в том числе, и собственно Эльфийские слова, и слова английские, употребленные Толкином). За словами у Толкина вообще всегда много чего скрыто, что и говорить – таковы всегда мудрые речи. Поэтому все рассматривать я не возьмусь, а упомяну лишь кой о чем, что приходило мне в голову. Причем в порядок эти записи тоже не приведены. Короче говоря, хуже и быть не может.

1. Роль речи и имени.3 Все, вероятно, помнят, что слово, которым Высокое Наречие называет самое себя – Quenya4 – переводится как «речь, язык». И соответственно, слово, которым называли себя Элдалиэ – Quendi – значит «говорящие, те, что могут говорить словами». Что же такое самоназвание (точнее, одно из них)? В основу его ложится обычно признак, который носящий имя почитает столь важным и существенным, что как бы идентифицирует себя с ним, по крайней мере, не мыслит себя без него. Вспомним, как называли себя, свой народ, большинство из тех племен, с которыми европейцы столкнулись неожиданно для себя в более-менее позднее время, и посчитали, что они крайне примитивны. Весьма и весьма часто самоназвания их можно было перевести на европейские языки как «люди» или, более того, «настоящие люди». А тут – «говорящие»! Видать действительно свойство это было столь важным, что Эльфы сочли возможным считать его одним из главных. Вспомним, что говорит по этому поводу сам Толкин: «Long they dwelt in their first home by the water under stars, and they wolked the Earth in wonder; and they began to make speech and to give names to all things that they perceived. Themselves they named the Quendi, signifying those that speak with voices; for as yet they have met no other living things that spoke or sang» (Долго жили они в первом доме своем – у вод, под звездами, и в удивлении бродили они по земле. И они начали говорить и давать имена всему, что встречали (дословно – воспринимали). Себя назвали они Quendi обозначив этим тех, кто может говорить вслух (голосом), ибо они не встречали еще среди живущих других, кто бы говорил или пел.»5 Таким образом действительно, первая причина принятия такого имени ясна – не видели еще других. Но вот только когда и увидели, и услышали, значение слова «речь» и значение самой речи не только не уменьшилось, но скорее наоборот – возросло. В чем же дело здесь. Обращу ваше внимание на две детали, которым обычно внимания в русских переводах не уделяют. Во-первых «говорить вслух». Во-вторых «давали имена». Второе – элемент чрезвычайного значения. У Толкина, как и во многих древних культурах имя – это не просто набор звуков, не просто, как учит нас современная «советская лингвистика» «знак, связанный со своим значением в мышлении носителя языка», имя – это суть, внутренняя, незримая суть вещи, предмета, явления, суть, которая выражена словесно так, как смог ее «услышать», распознать творец того или иного слова. Давая вещи имя, ты как бы сродняешься с ней, зная имя Человека (и Эльфа тоже) – с ним. Называя кого-то по имени, ты вступаешь с ним в особую, невыразимую собственно словами, связь. Кто-то может эту связь назвать властью – и люди пытались использовать знание имен для того, чтобы власть обрести, забывая при этом, что связь такая двухстороння, обоюдоостра, что об нее можно и пораниться. Истине же власть чужда. И как может жаждать власти тот, кто бродит по земле «удивляясь». Ибо удивляться (не be surprised, а именно be wondering, то есть не удивляться от неожиданности, а изумляться, останавливаться в восхищении) – значит хотеть «быть», а не «иметь». Но «быть» включает в себя и «иметь» в первоначальном, истинном смысле. И потому именно на такой связи, связи знания друг друга, основана часто и королевская власть у Толкина. Дурин «named the nameless», назвал не имевшее до того имени и после того обрел власть Короля. Арагорн Тэлконтар мог использовать Палантир без боязни, ибо он знал Камень, а Камень знал его, был его наследием по праву. Гэндальф имел власть над огнем, ибо служил Тайному Пламени, и в нем самом пламень этот был запечатлен. Слову, как все мы помним, дана особая сила и в мифах и легендах Людей. Причем, как правило, не слову обычному, а слову песенному, звучащему в музыке – ибо именно так лучше всего выражается суть вещей, которые были когда-то музыкой и пением Первого Хора предначертаны и которые стали реальными после произнесения слова – «да будет!»6
«Говорить вслух». Это подразумевает, подчеркивает (а иначе слово это было бы лишним), что с Эльфами говорило все. Говорило без слов, не вслух, но как бы протягивая особые нити – нити чувства, ощущения, связи. Нити без слов, которые Элдалиэ пытались облечь в слова. «Они всегда желали говорить со всем и всеми, прежние Эльфы»7. Но об этом – чуть позже.
Теперь же мы поговорим о том, что само по себе будучи важным, подтверждает все те рассуждения, которые приведены выше. Я разумею имена у Эльфов, традицию их наречения и их виды. Здесь мне придется часто ссылаться на статью «Morgoth’s Ring – the Linguistic Review», «Vinyar Tengwar» № 34-358 любезно предоставленную в мое распоряжение авторами – американскими толкинистами Патриком Винном и Карлом Хостеттером. Нас интересует богатейший материал об эльфийских именах в этой статье (ссылки на текст статьи даются без сносок).
Интересно уже то, что свою работу «Quendi and Eldar» Толкин назвал на квэнийском не иначе, как «Essekenta Eldarinwa»9, то есть «Исследование имен Элдар», тем самым признавая великое значение имени в Эльфийской культуре. Итак, какие же имена носили Эльфы, кто нарекал их именем и, главное, почему – то есть, каковы были причины выбора того или иного имени для ребенка. Итак, существовало так называемое amilessi tercenyë10, или «Имя материнского проникновения [в природу младенца]», the mother-name of insight. Так называлось имя, которое давала своему ребенку мать и которое отражало «некоторые господствующие черты природы младенца, как их мать чувствовала или воспринимала (perceived)». Имя это давалось именно еще ребенку, то есть в то время, когда черты личности его оставались неясными и могли восприниматься лишь матерью, как той, кто имеет с сыном или дочерью особую связь. Давайте послушаем самого Толкина: «Матери часто давали своим детям особые имена, которые сами и выбирали. Наиболее интересными были так называемые «имена-прозрения (insight)», essi tercenyë, или «имена-предвидения», apacenyë11. В час рождения, или в некоторые другие важные моменты (occasion of moment) мать могла дать своему ребенку имя, отражавшее некоторые господствующие черты природы ребенка, как их мать чувствовала или воспринимала, либо же прозрение его особой судьбы». То есть даже мать, самое близкое к ребенку существо лишь в особые, редкие моменты способна была увидеть его суть и дать ему имя. Обратите внимание, что два эти действия – назвать и познать – как бы объединяются в одно.
В том же тексте («Laws and Customs») Толкин приводит значения слова essë12. Тут выявляется самое главное и существенное подтверждение всем тем рассуждениям, что мы привели выше. Дело в том, что слово это помимо значения «имя» имеет и иное значение «личность как целое, личность в целом», являясь синонимом слова – «отдельно взятая личность» (erdë) (о личности чуть поподробнее мы скажем ниже). Церемония наречения имени (главного, так называемого «отцовского имени» или просто essë называлась essecarmë, что можно перевести как «создание имени», причем слово carmë тоже имеет значительно более сложное значение чем просто «изготовление», ибо так называли особое искусство, позволявшее чему-то нереальному или существующему лишь в представлении становиться зримым, вещественным. Тем самым, называя ребенка его делают как бы окончательно реальным, окончательно пришедшим в мир.
Было еще и имя, которое ребенок выбирал себе сам во время «выбора имени» essecilmë13. Имя это служит выражением «личного языкового вкуса ребенка» (lámatyávë14). Все прочие имена тоже связаны с личностью, ее чертами или ее историей. Это – прозвища – epessi15, которые вместе с «материнскими именами» носили собирательное название anessi16 – «данные, добавленные имена» (given or added names).
Об истинном значении имени знают, помним мы, и энты, учившиеся разговаривать у Перворожденных, а значит, исходя из всего сказанного, не только получившие от них не просто какое-то новое знание, но некую существенную часть своего бытия.
Понятно и то, почему такое огромное значение придавали Эльфы пению и стихосложению. Вспомним, как раз за разом звучали в доме Элронда все песни Благословенного Края (Blessed Realm). Пение как бы восстанавливает исконный, неискаженный порядок вещей, и каждая песня в миниатюре как бы повторяет ту Великую Музыку, которой начинался мир и предвещает ту, еще более великую, что прозвучит после конца. Звук песни не просто приятен, он вливает силы (вспомним Фродо и Сэма в Стране Мрака), влияет на ход вещей, имеет силу чар, – так именно песни служат оружием в поединке Финрода Фелагунда и Моргота.17 Пение – не просто развлечение, даже вовсе не развлечение, но своеобразная мистерия, теургия в высшем, истинном смысле этого слова.
Язык вообще, и имя в частности для эльфийской культуры всегда глубоко мистичны, то есть связаны с незримым. В незримом действует прежде всего слово и звук – не только материальные их представления, хотя и они тоже, но истинные, неслышимые слова, в слышимом лишь проявляемые. Помните «More deadly to him was the name of Elbereth»18 – «более ущерба нанесло ему имя Элберет» (ВК, глава «Бегство к броду»). А ведь надев Единое, Фродо оказался именно в Незримом, призрачном мире. Элронд недоволен, почти испуган, услышав слова Черного Наречия в Имладрисе. «Никто не осмеливался до сего дня говорить здесь на этом языке». Словно тень пробегает по собравшимся. Ясно, что Элронд обеспокоен не просто нарушением традиции, нет, он знает нечто большее – произнося что-то ты как бы открываешься ему, почти называешь себя, тем самым связываешь себя с названным. Или противопоставляешь себя ему. Это значит дать себя почти что увидеть.

2. Истина и ложь, личность, материя и дух. Estel.19 Итак, какими же словами называли Элдалиэ все то, что ныне безлично именуется «базовыми категориями философии и философской антропо(?!)логии»?
Эльфы отличали дух воплощенного существа, живущего, от духа как такового, который может (или должен?) и не быть воплощенным. Для обозначения духа в целом, как объединения этих двух видов, служило слово fairë20. Причем указано, что древним значением этого слова было «сияние, свет, блеск» (radiance). Учитывая также то, что для обозначения духа воплощенного существа Эльфы часто пользовались кеннингом (метафорой) cöacalina21 – «свет в доме», можно понять, что Элдар чувствовали дух как своеобразный внутренний пламень, свет в недрах живого существа. Косвенным подтверждением тому является и то, что Тайный Пламень, которому, по собственному признанию, служил Гэндальф, – ничто иное как слова, обозначающие Духа Святого (в католической интерпретации Толкина), Негасимое Пламя Илуватара (The Flame Imperishable). Таким образом все то, что мы сейчас называем словом «дух» (spirit, sometimes ghost as in Holy Ghost , the expression that appears in the official English translations of Vatican documents), в квэнийских словах связано с пламенем. Сам Толкин пишет, что «именно свет Элдар сочли наиболее подходящим материальным символом живущего внутри них духа… И те, в ком fëa силен и незапятнан, как говорили они, даже смертным очам предстают иногда сияющими, как бы напросвет (хотя и блекло), как если бы в них горел светильник». Заметьте – «даже смертным очам». Добавить, вроде бы, нечего, кроме, может быть, слов Профессора Толкина из письма к Мильтону Уолдмену: «Свет есть такой изначальный символ в природе Универсума, что вряд ли можно его проанализировать».22
Очевидно, что свет здесь – не просто символ. Это не образ, характерный для Эльфийской культуры, но объективная реальность Незримого23. Когда Фродо скачет через брод в Имладрис, перед тем, как потерять сознание он видит следующее: «and it seemed to him that he saw… a shining figure of white light»24 – «и ему показалось, что он видит сияющую фигуру из белого света», причем Гэндальф потом подтвердил истинность этого видения, сказав, что Хоббит видел Глорфиндэйла в потустороннем.
Духи как таковые, такие как Балроги или Маиар, именовались ëalar (sg. ëala)25, духи воплощенные, души живущих – fëar (sg. fëa)26. Материя в целом именовалась erma (orma)27 но часто для обозначения этого понятия пользовались и словом, значившим «тело» – ведь похоже это и на библейское употребление слова «плоть» – hrávë, hrondo, hrón, hröa28. Последнее, кажется наиболее поздний вариант, хотя в некоторых текстах hrón – преимущественно материя, а hrondo – тело. В примечании к тексту Толкин, однако, пишет, что слово hrón значит и «физическое тело, плоть, мясо», и «плоть Арды, субстанция, из которой она сделана».
Эльфы, познакомившись с Людьми, поняли, что у них есть нечто общее. Они принадлежали к разным родам, сотворены были вдали друг от друга (хотя кто знает – соответствует ли собственно акт творения – carmë – акту пробуждения – Eccuilë29?), но дух и плоть их были схожи. И тогда встал вопрос – а какое общее имя можно было бы дать им всем вместе. Интересно, что почти все – два из трех известных мне – таких общих имен связаны с Эру Илуватаром, Творцом. Вот эти названия – Eruhini (комментарий не требуется), Oiencarmë Eruo30 – «предвечное творение Единого» и Mirröanwi31 – «воплощенные существа» (incarnates), что я передал бы скорее всего русским словом «живущие».
Итак, Вселенная – сочетание духовного и физического начал, начал равноправных, хотя духовное и первенствует – по праву первородства, возможно. Важно отметить, что личность, индивидуум воспринимался Эльфами как органическое единство тела и духа (разума) – hröa и indo32. Единство это обозначалось, как мы отметили, словами essë и erdë33. Именно такие представления характерны и для глубин мысли христианской, в противовес невежественным представлениям о том, что христианство считает тело ненужным придатком души и духа. Бог сотворил все, в том числе и материю. И он сотворил ее благой, «истинной» (о категории «истинности» Толкин много говорит в эссе «О Волшебных историях»). Плоха лишь материя искаженная, испорченная.
Интересна эсхатологическая картина (в широком смысле этого слова – то есть картина исторического развития), описанная у Толкина. Помимо известного нам всем предания о Последнем Хоре, в котором все Oiencarmë Eruo сольется в едином истинном творческом порыве, есть еще несколько слов, показывающих нам как же должна завершиться огромная История, в которой мы все участвуем. Они таковы. Мир, каким он должен быть, мир, каким был бы он без Врага зовется Arda Alahasta34 – «Арда неискаженная, неиспорченная – Unmarred». Так именовалась земля, в которой Неназываемый не имел части, и которая, следовательно, не существовала в реальности, но была как бы неким идеалом «из которого происходила всякая идея порядка (Order) и совершенства (perfection)». Мир, в котором мы живем, назван Arda Hastaina или Arda Sahta35 – «Арда искаженная», поврежденная Врагом, «так, что все, кроме лишь одного Амана, обрело склонность ко злу и так, что извратились все форма и направленность всякой вещи». В конце, после Дагор Дагорат, наступит иное время. В книге Клайда С. Килби «Толкин и Силмариллион» (ссылка по справочнику Колина Дюрье) можно отыскать вот что: «Есть основания полагать, что буде его история доведена до полного и окончательного завершения, зла, встречающегося повсюду, скажем Зла Моргота и Саурона, не стало бы. Он (Толкин) предполагал, что конец будет славным, подобно тому, что описан в книге Откровения. Снова появится истинный Тэлперион, земля будет пересоздана, затопленные земли поднимутся, снова будут обретены Силмарилли, Эарендил вернется на землю. Снова Два Древа засияют прежним светом и будут исполнять жизнь силой, высота гор Пелори станет такой, что свет осияет всю землю – о да! – и мертвые воскреснут, а замысел Эру исполнится.»36 И это не только видение самого Толкина, католика по вере, который мог найти его в Святом Писании. Судя по описанным Толкином словам о будущем Арды знали и Эльфы. Этот возрожденный мир они называли Arda Envinyanta37 – «Арда Исцеленная (обновленная)», которая будет «величественней и прекраснее чем прежде, ибо была Искажена» – не перекликается ли это со словами «Прорицания Вельвы» о том, что «Зло станет благом»? Второе название, упомянутое в книгах Профессора – Arda Vincarna38 – «Арда исцеленная (пересозданная)». Интересно, что и другие Народы разделяли это представление – так Торин говорит в «Хоббите» – (в русских переводах и это место обычно несколько искажено): «I go now to the halls of waiting to sit beside my fathers, until the world is renewed»39 – «Теперь я иду в чертоги ожидания, где буду восседать среди своих предков, до поры, пока мир не будет обновлен» (честное слово – не моя вина, что обещание вернуться исполнилось несколько раньше). Похоже, что это не верование, а своего рода знание, проникновение в будущее, которое для живущих естественно и очевидно, но все же до исполнения своего ничем не может быть доказано.
Такое знание, видимо врожденное, давало Эльфам надежду, особую силу в жизни, которая именовалась Estel – «вера (в Эру), надежда» – которую, как говорит у Толкина Финрод – «не могут одолеть пути мира сего, ибо приходит она не из опыта, но из самого нашей природы и нашего первозданного существа (first being)». Надежда же, которая основана на предыдущих знаниях и опыте именовалась Amdir40 – «ожидание, надежда». Именно Estel в темные времена давала силу жить и противостоять врагам. Тот, кто утрачивает эту надежду, гибнет – либо в прямом, либо в еще худшем смысле этого слова. Это случилось с Дэнетором, который впал в отчаяние, вняв лжи Врага. Об основаниях же этой надежды в том же тексте Финрод говорит: «Ибо мы суть Eruhini, Дети Единого, а Он не потерпит, чтобы кто-либо лишил Его Ему принадлежащего, ни враги, ни даже мы сами. И это последнее основание Estel, которую мы храним даже ожидая Конца; ибо целью всех замыслов Творца может быть лишь Радость Его детей».

3. Образы и творчество, сон и иллюзия. Давайте обратимся к интереснейшему месту во «Властелине Колец», а именно к упоминанию о том, как Леголас проводил ночи, когда он вместе с Арагорном и Гимли разыскивал пропавших Хоббитов. Вот текст Толкина с переводом: «Only Legolas … could sleep, if sleep it could be called by Men, resting his mind in the strange paths of elvish dreams, even as he walked open-eyed in the light of this world»41 – «Лишь Леголас … мог спать, если могут Люди назвать это сном, отдыхая разумом на тропах эльфийских грез, даже когда шел с открытыми глазами при свете этого мира». Лингвиста и философа сразу привлекут здесь некоторые детали. Во-первых, слово dream, которое в современном английском значит «сон, дрема, мечта». Но те, кто сталкивался с древнеанглийским языком, знает, что все далеко не так просто. Так в словаре к хрестоматии Л.С.Алексеевой42 при этом слове читаем: «dream – сущ. м.р. (a) радость, веселье, восторг, блаженство. древневерхненемецкое troum – сон, мечта; древнесаксонское drom – песня, радость; древнеисландское draumr – сон,мечта; древнефризское dram, среднеанглийское dream звук,музыка, мечта, греза». Столько всего сразу, что это наводит на размышления. Понятие это, видимо, далеко от человеческих понятий о сне, причем видно, что связано это слово с музыкой (а значит и с творчеством), с радостью и блаженством. И снова делается акцент на том, что сердце, разум Леголаса пребывают не в этом мире, что тропы эльфийских грез – это где-то там, далеко, их не видят смертные, а значит – они в Незримом и в Памяти.
Теперь остановимся и посмотрим на другой текст – этимологическую заметку в «Неоконченных Преданиях», связанную с переводом имени «Олорин». Вот английский текст с переводом (курсивом даны слова Толкина, остальное – заметки Кристофера): «Olor is a word often translated ‘dream’, but that doesn’t refer to (most) human ‘dreams’, certainly not the dreams of sleep. To the Eldar it included the vivid contents of their memory, as of their imagination: it referred in fact to clear vision, in the mind, of things not physically present at the body’s situation. But not only to an idea, but to a full clothing of this in particular form and detail.
An isolated etymologycal note explains the meaning similarly: olo-s: vision, ‘phantasy’: Common Elvish name for ‘construction of the mind’ not actually (pre)existing in Ëa apart from the construction, but by the Eldar capable of being by Art (Karmë) made visible and sensible. Olos is usually applied to fair constructions having solely an artistic object (i.e. not having the object of deception, or of acquiring power).
Words deriving from this root are cited: Quenya olos ‘dream, vision’, plural olozi/olori; ola- (impersonal) ‘to dream’; olosta ‘dreamy’.» (подчеркнуты слова, выделенные в авторском тексте курсивом). Столь длинная цитата была приведена из-за того, что значение ее для понимания того, что же такое dream Леголаса неоценимо. Итак, перевод: «Olor – слово, которое часто переводят как «греза», но оно вовсе не описывает (большинство) людских грез, и уж конечно не грезы сновидений. У Элдар такая греза включала в себя яркое и живое содержание их памяти, равно как и их воображения, в действительности слово это описывает ясные видения в уме вещей, физически не присутствующих вокруг видящего. И не просто представление, но облеченное в точную форму со всеми конкретными деталями.
Особая этимологическая пометка схожим образом объясняет значение слова: olo-s – видение, «фантазия»: общее в эльфийских языках название для «создания ума», не существующего (или не существовавшего) в Эа отдельно от этого умственного образа, которое, однако, Элдар способны были последством [особого] Искусства (Karmë) сделать видимым и ощущаемым. Слово это обычно прилагается к прекрасным творениям, имеющим единственно художественную цель (а, скаже не обман или стяжание власти).
Слова, произошедшие от этого корня таковы: Квэнийское olos «греза, видение», множественное число – olozi/olori; ola- (безличное) – «грезить», olosta – «мечтательный, полный грез»43.
Известно, что Эльфийские певцы могли являть взору то, о чем пели44. Нечто схожее мы видим и у Отряда Кольца в Лориэне, причем это происходит под воздействием той самой благой силы, что Лориэн охраняла: «I thought that Elves all for moon and stars; but this is more elvish than anything I ever heard tell of. I feel as I was inside the song, if you take my meaning… You feel the power of the Lady of Galadhrim»45 – «Я думал, что эльфы всегда при луне и звездах, но это – более эльфийское, чем что-либо, о чем я когда-нибудь слышал. Я чувствую себя как будто внутри песни, если вы понимаете, о чем я… Ты почувствовал власть Владычицы Галадримов». Здесь именно при помощи Искусства, о котором я упомянул раньше в действие приведены силы, способные оградить лес от Врага. В Лориэне каждый как бы находился в живой памяти, которая не преходила. Об этом тоже достаточно сказано на соседних страницах того же тома.
Но если Эльфийские видения способны были становиться реальной силой, силой, которую не могла преодолеть большая мощь Врага – ведь, как следует из «Unfinished Tales»46, даже Предводитель Улаири не смог войти в земли Галадриэли, или по крайней мере были сродни этой силе – значит и они были не просто представлениями, но реальностью определенного порядка, реальностью, которая будучи истинной по сути не оставалась нереальной, но воплощалась. Ведь истинное не может быть несуществующим. Конечно у Галадриэли были средства, помогавшие ей в ее малом творении (sub-creation), – Элессар47, Нэниа. Но это была лишь помощь, ибо истинное творчество, которое одно и может действительно влиять на реальность – вот единственная основа силы Владычицы. А истинное творчество связано с Первым Творением, с созданием мира, который был вначале предпет, а потом последовало видение – vision48. Сперва звук, потом видение, вслед за тем реальность. И не отсюда ли то объединение понятий «песня» и «греза, видение», что находим мы в древнем dream? Толкин в письмах говорит об Аинур: «Те же, кто был более всех увлечен созданием этого произведения Искусства (work of Art, причем весьма вероятно, что Art на квэнийский будет переводиться именно как Karmë), чем сие поначалу и было, были столь им захвачены, что когда Создатель сделал его реальным (то есть дал ему реальность вторичную по отношению к реальности своей собственной, которую мы называем первичной, так что в этой иерархии [реальностей] создание их [аинур] встало на одну ступень с ними самими) они возжелали войти в него, войти с самого начала его «реализации»49.» Ключевые слова здесь – «сделал его реальным», то есть именно благодаря творческой силе Единого (по крайней мере, так считал Толкин, а вслед за ним так считает и автор сей статьи) образ или видение может делаться действительностью.
Так, постепенно, мы понимаем, что грезы и видения Эльфов отражают (или могут отражать) на самом деле то непосредственное проникновение в незримое, которое возможно для Перворожденных. Для Смертных это лишь пустые образы, фантазия, – до тех пор, пока не увидят они незримое в зримом и не удивятся. Истинное творчество, будь оно выражено в слове, в песне или образе, который воплощен тем или иным способом всегда теургично, всегда несет в себе ту частицу Flame Imperishable, которую погасить невозможно. Истинное всегда приближает тот момент мироздания, когда Арда будет исцелена от зла.
Толкин пишет, что волшебство Эльфов способно создавать лишь «живые иллюзии», которые для Эльфа на деле столь же далеки от реальности, сколь для Смертных различны статуя и человек50. Но всего, сказанного ранее, по-моему, достаточно, чтобы утверждать, что при определенных условиях, если тому способствовала сила Негасимого Пламени, грань эту можно было переступить. Именно тогда и появлялось на свет то, что удивляло все последующие поколения, неповторимое – Палантири, Силмарилли, – и все то (или, по крайней мере, немалая часть того), что Смертные называли «Эльфийскими Чудесами». Сила «истинного» превосходит все потуги лжи и именно поэтому тьма не одолевала и не одолеет света. Тайный Пламень – неугасим и добро – неуничтожимо.

Торин.
11.06.1996

Благодарности: Я особо признателен редактору журнала «Vinyar Tengwar» Карлу Хостеттеру за возможность использования неоценимых по своей значимости материалов. Я также признателен всем, благодаря кому имел возможность пользоваться английскими текстами Толкина – Марии Каменкович, Алексею Семенову (Эрандилу то бишь) и моему Ворону.

Примечания

1 Толкин, Дж.Р.Р. О Волшебных Сказках (пер. С.Кошелева) – в кн. «Приключения Тома Бомбадила и другие Истории», СПб, Академпроект – Северо-Запад, 1994, с.416.
2 Толкин, Дж.Р.Р. Из письма Майклу Страйту (пер. Эрандила) – «Сорока» 7.08.1995, «Другая Реальность» выпуск 6 (18), «Артистизм Эльфов».
3 Далее все лингвистические примечания вынесены в сноски – для удобства читателя. Поскольку статья эта носит скорее философский, чем лингвистический характер, они будут далеко не полны. Желающие ознакомиться с полным лингвистическим анализом приведенных слов вынуждены будут ждать перевода первоисточника или, хотя бы, статьи, на которую я сплошь и рядом ссылаюсь. Боюсь, что ожидание будет долгим.
4 Квэнийское. В примечании к корню quen- (quet-) в «Силмариллионе» Толкин пишет: «В Синдаринских формах имеется p (или b) вместо qu», как в слове pedo «скажи» в надписи на Вратах Мории. В «Письмах» (the Letters of J.R.R.Tolkien, Selected and edited by Humphrey Carpenter with the assistance of Christopher Tolkien, Houghton Mifflin, 1981, p.176) слова Quenya и Quendi как «Эльфийский» и «Эльфы» соответственно.
5 J.R.R.Tolkien, The Silmarillion, Ballantine Books, 1981, p48, перевод мой (это справедливо для всех цитат, если не указано иное), для «Силмариллиона» не приводятся ссылки на русское издание, ибо более-менее адекватный перевод отсутствует. Похоже, по тем малозначительным фрагментам, что мне удалось видеть, хорош перевод Н.Прохоровой, но он пока что не издан.
6 В квэнийском было специальное словов для обозначения понятия «музыкальный звук» – lin, lind- (J.R.R.Tolkien, Letters, ibid., p.308).
7 J.R.R.Tolkien, LotR, ibid., II – p.71.
8 Vinyar Tengwar, № 34-35.
9 Кв. kenta – «сообщение, связь, а также эссе, повесть – communication» < (вероятно) ken- (видеть, наблюдать) + суфф. ta как в слове lasta.
10 Кв. amil – «мать» + esse – «имя», terken – очевидно «проникновение, инсайт».
11 Кв. «предвидение – foresight».
12 Кв. essë – «имя», esta – «называть» < ES- «значить, именовать» (LR: 356), согласно тексту «обычаев и установлений» это еще и термин для личности в целом, синоним erdë , то есть слово для обозначения единения сознания indo и тела hröa.
13 Кв. cilmë – «выбор» < (вероятно) от корня KIL- «делить, разделять», очевидно, подразумеватеся что выбор – отделение неправильных вариантов от желаемого. Возможно, к делу имеет отношение и глагольная основа kil- «видеть», встречающаяся в слове kiluva – «увидит» (MC – Чудовища и критики – 213).
14 Кв. lámatyávë – «личный звуковой вкус», буквально «вкус к звуку». láma – «звонкий звук, эхо», lamma – «звук» (LR: 367, корень LAM-), tyavin – «я пробую» (LR: 366, корень KYAB-), tyávë – «вкус, предпочтение» (MR: 215).
15 Кв. ep- по видимому, «после», так как все слово переводится как «последующие имена» (after names).
16 Кв. an- «данный, дарованный», очевидно связан с глаголом anta- «давать» < ANA1- «к, по направлению к кому-то». Форма единственного числа слова в целом – anessë.
17 J.R.R.Tolkien, The Silmarillion, ibid., p206.
18 The Lord of the Rings, Houghton Mifflin, Boston, paperback, 1987. I – p.210 [Здесь и далее в скобках указаны ссылки на перевод М.Каменкович и В.Каррика, Спб, Терра-Азбука,1994-1995 – I: 303]
19 Синд.
20 Кв. В этимологиях дано faire – «сияние, блеск», < PHAY- «сиять, испускать лучи света». Синд. эквивалент – faer, оба слова – квэнийское и синдарское, видимо произошли от протоэлдаринского phaire – «сияние, блеск».
21 Кв. kalina – «светлый», < KAL- «светить». Происхождение слова cöa не выяснено.
22 Из писем Дж.Р.Р.Толкина, материалы Первого Большого Толкиновского Семинара 30 апреля 1995 года.
23 В русских переводах обычно «невидимое», или вовсе опускается. Так, даже в наиболее чутком ко всему, что касается символов и образов, переводе М.Каменкович и В.Каррика читаем: «те, кто пришел из Благословенной Земли, живут в обоих мирах одновременно и способны сражаться не только против видимого, но и против невидимого зла». И чуть ниже «Именно его ты и увидел по ту сторону реки(?!)» [I: 335]. Тогда как у Толкина следующее: «against both the Seen and Unseen they have a great power» и «Yes, you saw him for a moment as he is upon the other side» (LotR, ibid., I – 235), естественно, не реки. Правильный перевод таков: «и в (или против) Зримом и в Незримом (ну не зря же здесь большие буквы! – Т.Э.) велика их сила» и «Да-да, ты увидел его на момент таким, каков он в ином мире» (возможен и буквальный перевод «на другой стороне» – символ встречается в мировой культуре, в т.ч. христианской – вспомним слово «потусторонний»).