Наталья Семёнова
Из истории толкинизма в России
Мне кажется, что я смогу пролить свет на один важный вопрос (о проблемах, затронутых в докладах А. М. Сиверцева и А. Л. Барковой), ибо за неимением других, присутствую здесь как патриарх толкинизма. Во-первых, сам термин "толкинизм" был введен в обиход при моем непосредственном участии, а во-вторых, я знакома с теми людьми, которые это все начинали...
Первая группа, которая переводила "Властелина Колец", была создана Зинаидой Бобырь (известной в 60-х годах переводчицей научной фантастики) и примкнувшими к ней непрофессиональными переводчиками. Их изначальная цель состояла в том, чтобы сделать из "Властелина" нечто, похожее на привычную литературу того времени: с одной стороны, попытаться свести текст Толкина к сказке, с другой - к научной фантастике. Так нуменорцы стали "Пришельцами из-за Моря", ибо пришельцы - привычная для научной фантастики дефиниция. Поступая так, они преследовали очевидную цель: понимая, что книга, раскрывающая другой уровень ценностей, не будет принята советским цензором ни в одном издательстве, понимая, что никто ее не напечатает, они сделали ещё одну хитрую вещь: предпослали каждой части интермедию, которая все происходившие чудеса объясняла научной фантастикой. Им оставалось надеяться только на то, что цензор начнет листать рукопись с начала и, прочитав интермедию, не пойдет дальше, т.к. ему станет скучно. Но,
к сожалению, тогдашние цензоры работали хорошо, честно отрабатывали свою зарплату, и издать книгу не удалось.Следующей после них волной было младшее поколение, прочитавшее их "Повесть о кольце". Собственно, они и стали первыми толкинистами: признаки желания создать религию, или каких-то других религиозных моментов, совершенно очевидно, были заметны уже в этой среде. Например, это многократное повторение того, что написано у Толкина: они поворачивались к Западу, произносили имя "Элберет", и жили в толкиновском мире (см. Трауберг). Я констатирую как факт, что у них было стремление разрабатывать эту сферу.
Третьей итерацией толкинистов в хронологическом порядке было мое поколение и мои друзья, которые несколько разбавили эту структуру, занявшись одновременно литературным творчеством и игровым аспектом. Игровые идеи (как идеи, а не как ХИ) появились именно тогда.
И сейчас, из всей той огромной тусовки, сложившейся некогда в МГУ, часть занята литературой, часть - игрой, а часть осталась на позициях именно религиозного понимания и с желанием организовать как бы секту "наших", противопоставив тем самым себя "не нашим". Я сообщаю об этом желании как о факте, безотносительно того, как я к этому отношусь.
Наталья Леонидовна (Трауберг) говорила о взглядах Муравьева и Кистяковского. Я считаю эти взгляды, их противостояние "советскому", их личной позицией, напрямую к толкиновскому движению не относящейся: просто личное понимание, отразившееся на прочтении Толкина.
К вопросу, поднятому в одном из предыдущих докладов... Я не стану говорить о том, насколько реальна возможность возникновении из толкинистики религии, я рассмотрю несколько другую проблему. В момент выхода перевода Григорьевой и Грушецкого, в толкинизм пришло много новых людей. Я помню, что, во-первых, в предисловиях, а во-вторых в личных беседах, переводчики прямо говорили, что Толкина можно считать визионером, и что этот мир существует, и что все это правда. Но этого мало для возникновения религии. Я считаю, что должен появиться конкретный человек, Пророк, Учитель, который скажет: "Я знаю, как - идите за мной". В свое время Грушецкий делал слабые попытки стать таким лидером, но (да не обидится он на меня!) ему не хватило "харизмы". Только от возникновения такого человека зависит, станет ли Толкин столпом его религии или нет. А насколько эта личность будет востребована, зависит от нашего восприятия: если люди захотят, чтобы появился лидер и повел их за собой, то неизбежно и появление религии. Но это будет религия не Толкина, не Профессора, а этого человека, что, на
мой взгляд, будет профанацией Толкина. Однако подобная потребность существует, и, вероятно, найдутся люди, которые пойдут за таким человеком. Но все же, я бы очень хотела, чтобы этого никогда не произошло.* * *